«Не ограничена еще моя пора…»


15 января 2016 года исполнилось 125 лет со дня рождения Осипа Мандельштама – поэта, чьё творчество стало одной из вершин русской литературы, а трагическая судьба – символом целого поколения. В эти дни поэта вспоминали в разных городах – Воронеже, Петербурге, Владивостоке. Там прошли конференции, круглые столы, творческие встречи, посвящённые поэту. В Москве поклонники Осипа Мандельштама собрались у дома на Тверском бульваре, где жил Мандельштам в 20-е и 30-е годы, чтобы почтить память одного из величайших русских поэтов прошлого века. Финальный аккорд мандельштамовских дней – вечер в Доме литераторов.





«Периодически к нему все равно возвращаешься – по тому или иному поводу, с причиной или без причины. У меня так. Есть несколько поэтов, которые настолько эмоционально тебя подпитывают, лечат или наоборот бередят – ну что-то с тобой делают, и поэтому к ним обращаешься либо как к лекарям, либо как к какой-то субстанции, которая тебя тревожит или может на что-то настроить, наоборот», – признался заслуженный артист России Анатолий Белый.

«Есть такие поэты, писатели, наши, русские – я к такому выводу пришел с возрастом – когда, слушая их, уже люди не сделают какой-то подлости. И в этом смысле Мандельштам – один из них», – убеждён заслуженный артист России Игорь Золотовицкий.


Дорогие друзья, советуем познакомиться с циклом передач подготовленных телеканалом «Культура», в связи с празднованием юбилея О. Мандельштама.
Обратите внимание на вечер памяти поэта «Осипу Мандельштаму посвящается...». Запись в Московском международном Доме музыки. Стихи и проза Мандельштама, а также воспоминания Надежды Мандельштам, Анны Ахматовой и отрывки из рассказа Варлама Шаламова "Шерри-бренди", в основу которого положен полулегендарный сюжет об умирающем поэте Осипе Мандельштаме, читают актеры Юлия Рутберг, Ольга Лерман и Анатолий Белый.
15 октября состоялась премьера документального фильма «Тайна архива Мандельштама. Рассказ Сони Богатыревой»
Спасение неопубликованных стихов Осипа Мандельштама считала главной задачей своей жизни его жена, Надежда Мандельштам. Сохранение архива решало вопрос физического существования стихотворений, написанных поэтом в 1930-е годы. О судьбе "заветной папки", которая с 1946 по 1957 годы была спрятана в ящике письменного стола Игната Бернштейна, рассказывает его дочь Софья Богатырева в документальном фильме «Тайна архива Мандельштама. Рассказ Сони Богатыревой».
Заходите на сайт телеканала «Культура» и смотрите указанные передачи онлайн.
Г.М. Сафонова

Дорогие друзья, предлагаем подборку красивых стихотворений замечательного поэта Осипа Мандельштама.

***
Дано мне тело — что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?

За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?

Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.

На стекла вечности уже легло
Моё дыхание, моё тепло.

Запечатлеется на нём узор,
Неузнаваемый с недавних пор.

Пускай мгновения стекает муть —
Узора милого не зачеркнуть.
<1909>

***
Истончается тонкий тлен —
Фиолетовый гобелен,

К нам — на воды и на леса —
Опускаются небеса.

Нерешительная рука
Эти вывела облака.

И печальный встречает взор
Отуманенный их узор.

Недоволен стою и тих,
Я, создатель миров моих, —

Где искусственны небеса
И хрустальная спит роса.
<1909>



***
На бледно-голубой эмали,
Какая мыслима в апреле,
Берёзы ветви поднимали
И незаметно вечерели.

Узор отточенный и мелкий,
Застыла тоненькая сетка,
Как на фарфоровой тарелке
Рисунок, вычерченный метко,—

Когда его художник милый
Выводит на стеклянной тверди,
В сознании минутной силы,
В забвении печальной смерти.
<1909>


***
Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цветочная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.

Вся комната напоена
Истомой — сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Так много поглотило сна.

Немного красного вина,
Немного солнечного мая —
И, тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна.
<1909>


***
Silentium
Она ещё не родилась,
Она и музыка и слово.
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.

Спокойно дышат моря груди,
Но, как безумный, светел день.
И пены бледная сирень
В мутно-лазоревом сосуде.

Да обретут мои уста
Первоначальную немоту —
Как кристаллическую ноту,
Что от рождения чиста!

Останься пеной, Афродита,
И слово в музыку вернись,
И сердце сердца устыдись,
С первоосновой жизни слито!
< 1910>

***
Не спрашивай: ты знаешь,
Что нежность безотчётна,
И как ты называешь
Мой трепет — всё равно;

И для чего признанье,
Когда бесповоротно
Мое существованье
Тобою решено?

Дай руку мне. Что страсти?
Танцующие змеи!
И таинство их власти —
Убийственный магнит!

И, змей тревожный танец
Остановить не смея,
Я созерцаю глянец
Девических ланит.
<1911>


***
Я вздрагиваю от холода -
Мне хочется онеметь!
А в небе танцует золото -
Приказывает мне петь.

Томись, музыкант встревоженный,
Люби, вспоминай и плачь,
И, с тусклой планеты брошенный,
Подхватывай легкий мяч!

Так вот она - настоящая
С таинственным миром связь!
Какая тоска щемящая,
Какая беда стряслась!

Что, если, вздрогнув неправильно,
Мерцающая всегда,
Своей булавкой заржавленной
Достанет меня звезда?
<1912>

***
Нет, не луна, а светлый циферблат
Сияет мне - и чем я виноват,
Что слабых звёзд я осязаю млечность?

И Батюшкова мне противна спесь:
Который час, его спросили здесь,
А он ответил любопытным: вечность!
<1912>

***
Бах
Здесь прихожане — дети праха
И доски вместо образов,
Где мелом — Себастьяна Баха
Лишь цифры значатся псалмов.

Разноголосица какая
В трактирах буйных и церквах,
А ты ликуешь, как Исайя,
О, рассудительнейший Бах!

Высокий спорщик, неужели,
Играя внукам свой хорал,
Опору духа в самом деле
Ты в доказательстве искал?

Что звук? Шестнадцатые доли,
Органа многосложный крик —
Лишь воркотня твоя, не боле,
О, несговорчивый старик!

И лютеранский проповедник
На чёрной кафедре своей
С твоими, гневный собеседник,
Мешает звук своих речей.
<1913>


***
"Мороженно!" Солнце. Воздушный бисквит.
Прозрачный стакан с ледяною водою.
И в мир шоколада с румяной зарёю,
В молочные Альпы, мечтанье летит.

Но, ложечкой звякнув, умильно глядеть -
И в тесной беседке, средь пыльных акаций,
Принять благосклонно от булочных граций
В затейливой чашечке хрупкую снедь...

Подруга шарманки, появится вдруг
Бродячего ледника пёстрая крышка -
И с жадным вниманием смотрит мальчишка
В чудесного холода полный сундук.

И боги не ведают - что он возьмет:
Алмазные сливки иль вафлю с начинкой?
Но быстро исчезнет под тонкой лучинкой,
Сверкая на солнце, божественный лёд.
<1914>



***
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочёл до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывёте вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море чёрное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
<1915>


***
Я не знаю, с каких пор
Эта песенка началась,-
Не по ней ли шуршит вор,
Комариный звенит князь?

Я хотел бы ни о чем
Ещё раз поговорить,
Прошуршать спичкой, плечом
Растолкать ночь, разбудить;

Раскидать за столом стог,
Шапку воздуха, что томит;
Распороть, разорвать мешок,
В котором тмин зашит.

Чтобы розовой крови связь,
Этих сухоньких трав звон,
Уворованная нашлась
Через век, сеновал, сон.
<1922>


***
Я вернулся в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухлых желёз.

Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,

Узнавай же скорее декабрьский денёк,
Где к зловещему дёгтю подмешан желток.

Петербург! Я ещё не хочу умирать!
У тебя телефонов моих номера.

Петербург! У меня ещё есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице чёрной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,

И всю ночь напролёт жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.

<декабрь 1930>


***
За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей.
Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей,
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых кровей в колесе,
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе,

Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает,
Потому что не волк я по крови своей
И меня только равный убьет.

<март 1931>


***
О, как мы любим лицемерить
И забываем без труда
То, что мы в детстве ближе к смерти,
Чем в наши зрелые года.

Ещё обиду тянет с блюдца
Невыспавшееся дитя,
А мне уж не на кого дуться
И я один на всех путях.

Но не хочу уснуть, как рыба,
В глубоком обмороке вод,
И дорог мне свободный выбор
Моих страданий и забот.
<февраль 1932>

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Мы ждем Ваших отзывов!

МБУ "ЦБС" городского округа Красноуфимск